Картина без Иосифа - Страница 75

— Но это лишь фикция, Дебора. Это не связь. Связывает сама жизнь. То, что между нами сейчас, и есть связь. Мы связаны навсегда. — Он снова протянул руку. Она взяла ее, но не двинулась с места. — Возвращайся ко мне, — сказал он. — Прибегай со своим рюкзаком и фотоаппаратами. Засыпь дом своими снимками. Включай громкую музыку. Бросай на пол одежду. Говори со мной, спорь, спрашивай обо всем. Будь живой до кончиков пальцев. Я хочу, чтобы ты вернулась.

У нее потекли слезы.

— Я забыла дорогу.

— Не верю. Все у тебя внутри. Но как — по какой причине — в тебе поселилась мысль о ребенке? Почему, Дебора?

Она покачала головой. Ее пальцы разжались и отпустили его руку. И он понял, что, несмотря на все его старания и доводы, есть что-то, чего его жена не может или не хочет ему сказать.

ДЕЛО ОЧЕВИДНОЕ

Глава 13

Построенный в лучших викторианских традициях, весь Коутс-Холл состоял исключительно из флюгеров, дымовых труб и фронтонов; в его эркерах и «фонарях» отражалось пепельное утреннее небо. Сложенные из песчаника стены покрылись от времени пятнами и лишайником; с крыши спускались серовато-зеленые полосы, напоминая своим рисунком вертикальный аллювиальный веер. Словно дом Эшеров особняк виднелся сквозь ветровое стекло автомобиля. Участок, непосредственно прилегавший к Холлу, зарос травой, и хотя от особняка открывался впечатляющий вид на запад и восток, лес и холмы, унылый зимний пейзаж в сочетании с общей запущенностью делали мысль о проживании здесь скорее непривлекательной, чем наоборот.

Линли провел «бентли» по последним выбоинам и рытвинам давно не знавшей ремонта дороги и въехал на внутренний двор. Он вдруг вспомнил про Сент-Джона Таунли-Янга, появившегося в пабе накануне вечером. Уходя домой, тот обнаружил в зале своего зятя, который сидел за столиком с женщиной из деревни и что-то пил, и по реакции Таунли-Янга было очевидно, что это случилось с парнем не в первый раз. Тогда еще Линли подумал, что они, возможно, натолкнулись на мотив, стоящий за актами вандализма в Холле, а также на личность самого злоумышленника. Женщина, оказавшаяся в третьем углу любовного треугольника, готова на все ради того, чтобы нарушить семейный покой мужчины, на которого положила глаз. Но, когда он окинул взглядом ржавеющие флюгеры, поломанные водосточные трубы, торчащие отовсюду бурые стебли бурьяна, сырые пятна на фундаменте, там, где он встречался с землей, инспектору-криминалисту пришлось признать, что вывод был скороспелым и слишком шовинистическим. Даже он, появившийся здесь впервые, содрогнулся при мысли, что в этом доме придется кому-то жить. Какой бы ремонт ни делался внутри, тут требовались годы упорной работы, чтобы привести в порядок экстерьер здания, а также его земли и парк. И он не мог бы обсудить того, кто всячески пытается избежать переезда в Холл, независимо от того, по любви он женился или просто так.

Он поставил машину возле грузовика с открытым кузовом. Из глубины дома доносились звуки молотка и пилы, смачная ругань и «Марш Тореадора», включенного на среднюю громкость. С черного хода, со свернутым ковром на плече, появился немолодой мужчина в покрытом ржавыми пятнами комбинезоне и заковылял в сторону грузовика. Он бросил ковер в кузов, после чего кивнул Линли.

— Тебе что-нибудь нужно, приятель? — спросил он и закурил сигарету.

— Мне нужен коттедж смотрителя, — я ищу миссис Спенс.

Мужчина показал щетинистым подбородком через двор, в сторону каретного флигеля. К нему примыкал небольшой дом, архитектурная миниатюра самого Холла. Но, в отличие от Холла, его каменный экстерьер был отмыт дочиста, а на окнах висели шторы. У парадного входа кто-то посадил зимние ирисы. Их цветки образовали на фоне серых стен яркий желто-лиловый экран.

Дверь была закрыта. Линли постучал, но никто не отозвался, мужчина крикнул ему — поищи в саду, в теплице — и потрусил назад в Холл.

Сад оказался куском земли позади коттеджа, отделенным от внутреннего двора стеной с зеленой калиткой. Она легко отворилась, несмотря на заржавевшие петли. За калиткой явно начиналась территория Джульет Спенс. Вскопанная земля и никакой сорной травы. В воздухе пахло компостом. На цветочной клумбе, тянувшейся вдоль коттеджа, лежали крест-накрест ветки, а под ними солома, защищавшая от мороза розетки многолетников. По-видимому, миссис Спенс собиралась что-то пересаживать в дальнем конце сада, так как длинная овощная грядка была помечена деревянными табличками, воткнутыми в землю, а в начале и в конце будущих растений виднелись сосновые колышки.

Теплица находилась прямо за грядкой. Дверь была закрыта. Стекла матовые. За ними Линли различил движущийся женский силуэт, руки женщины тянулись к какому-то растению, висевшему на уровне ее головы. Он пошел через участок. Его «веллингтоны» погружались во влажную дорожку, которая вела от коттеджа к оранжерее и скрывалась в лесу.

Дверь не была заперта. Он постучал, и она распахнулась. Миссис Спенс, поглощенная работой, видимо, не слышала стука и не почувствовала волны холодного воздуха, дав Линли возможность оглядеться. Висевшие растения оказались фуксиями. Они росли в проволочных корзинках, обрамленные каким-то мхом. На зиму они были подрезаны, но часть листьев осталась; их-то сейчас и обрабатывала миссис Спенс. Она опрыскивала их какой-то вонючей жидкостью, останавливалась и поворачивала каждую корзинку так, чтобы обработать все растение, прежде чем перейти к следующему. «Получайте, маленькие ублюдки», — бормотала она, быстро работая насосом.