Картина без Иосифа - Страница 149

149

— Томми, — сказала Дебора, стараясь не выдать своего волнения, — откуда такая уверенность. — Когда Линли посмотрел на нее, она торопливо продолжила: — Возможно, ей вообще не нужно было бежать. Где доказательства, что Мэгги не ее родная дочь? А может, как раз наоборот?

— Маловероятно, Дебора.

— Но ты торопишься с выводами, не опираясь на достаточно выверенные факты.

— Какие еще требуются факты?

— Что, если… — Дебора взяла ложку, словно хотела ударить ею по столу в подтверждение своих слов. Потом выронила ее и едва слышно произнесла: — Мне кажется, она… Я не знаю.

— Уверен, рентген ноги Мэгги подтвердит, что она когда-то была сломана, а тест ДНК сделает остальное, — сказал Линли.

Дебора поднялась на ноги и отбросила назад волосы.

— Что же, смотрите. Я… Прошу прощения, я немного устала. Пожалуй, пойду к себе. Я… Нет, пожалуйста, останься, Саймон. Ведь вам с Томми еще многое нужно обсудить. Спокойной ночи.

Не успели они опомниться, как она вышла из комнаты. Линли посмотрел ей вслед и обратился к Сент-Джеймсу:

— Я что-то не так сказал?

— Ничего страшного. — Сент-Джеймс задумчиво смотрел на дверь, ожидая, что Дебора одумается и вернется. Но этого не случилось, и он повернулся к другу. Когда Дебора и Сент-Джеймс расспрашивали Линли, у каждого были свои мотивы.

— Почему же она не стала упорствовать? — спросил Сент-Джеймс. — Почему не заявила, что Мэгги ее родная дочка, плод внебрачной связи?

— Я и сам поначалу удивлялся. Мне казалось это логичным. По-видимому, Роберт Сейдж знал, сколько лет Мэгги — столько же, сколько было бы и их сыну Джозефу. Так что у Джульет не оставалось выбора. Она понимала, что ей не удастся ввести его в заблуждение. Она могла лишь сказать ему правду и надеяться на лучшее.

— И что же? Она призналась ему?

— По-видимому, да. Правда была достаточно печальная: неженатые подростки и ребенок со сломанной ножкой и черепной травмой. Не сомневаюсь, что она считала себя спасительницей Мэгги.

— Возможно.

— Согласен, черт побери. Думаю, Робин Сейдж тоже это понимал. Ведь он видел Шейлу Янапапулис уже взрослую. Не знал, какой она была в пятнадцать лет, когда родила первого ребенка. Конечно, он мог делать выводы, глядя на других ее детей — как они себя вели, что она говорила о них и их воспитании, как относилась к ним. Но он не мог знать, каково было бы Мэгги, если бы она росла у Шейлы, а не у Джульет Спенс. — Линли налил себе еще вина и мрачно улыбнулся. — Я могу лишь радоваться, что не оказался в положении Сейджа. Ведь он мучился, принимая решение, чего не скажешь обо мне.

— Ты тут ни при чем, — согласился Сент-Джеймс. — Совершено преступление, и его надо расследовать. Ты выполняешь свою работу.

— И я служу делу правосудия. Я знаю это, Саймон. Но, говоря по правде, радости мне это не приносит. — Он залпом выпил вино, налил еще, снова выпил. — Весь день я стараюсь не думать о Мэгги, — признался он. — Только о преступлении. И если продолжу проверку того, что делала Джульет — все эти годы и в прошлом декабре, — может, и забуду, почему она это делала. Ведь это не важно. Не может быть важно.

— Исходя из этого и принимай решение.

— Я твердил себе это как молитву с половины первого. Он позвонил ей и сообщил о своем решении. Она протестовала. Сказала, что не отдаст Мэгги. Попросила его прийти в коттедж вечером и обсудить ситуацию. А сама отправилась за цикутой. Выкопала корень. Накормила его за обедом. Отпустила домой. Она знала, что он умрет. Знала, как будет мучиться.

Сент-Джеймс договорил остальное:

— Сама приняла слабительное, чтобы выглядеть больной Позвонила констеблю и впутала его в эту историю.

— Так почему я должен ее простить, скажи ради бога? — воскликнул Линли. — Она убила человека. Почему я должен закрыть глаза на это убийство?

— Из-за Мэгги. Однажды она уже стала жертвой, а теперь станет ею повторно. На этот раз по твоей воле.

Линли ничего не ответил. Из паба донесся громкий мужской голос. Следом другие, потише.

— Что дальше? — спросил Сент-Джеймс.

Линли скомкал салфетку.

— Я вызвал из Клитеро женщину-констебля.

— Для Мэгги.

— Она заберет ребенка, когда мы арестуем мать. — Он взглянул на свои карманные часы. — Я остановился возле полиции, но ее не было на службе. Они ее нашли. Она встретится со мной у Шеферда.

— Он еще не знает?

— Сейчас я туда иду.

— Пойти с тобой? — Когда Линли оглянулся на дверь, за которой скрылась Дебора, Сент-Джеймс сказал: — Все в порядке.

— Тогда я буду рад твоей компании.

В этот вечер в пабе было многолюдно. В основном фермеры, пришедшие пешком, приехавшие на тракторе или в «лендровере», чтобы обменяться мнениями о погоде. Табачный дым висел в воздухе, фермеры жаловались друг другу на ущерб, причиненный длительным снегопадом. С полудня до шести вечера снег прекратился, а затем повалил снова, и фермеры опасались, что это надолго.

Кроме фермеров были здесь и деревенские подростки. Они сидели в дальнем конце паба, курили и смотрели, как Пам Райе выделывала со своим парнем те же номера, что и в вечер приезда Сент-Джеймса. Брендан Пауэр сидел у камина и с надеждой поглядывал на дверь. Она то и дело открывалась, впуская все новых и новых посетителей

— Наливай, Бен, — крикнул какой-то мужчина.

Сидевший за стойкой Бен Рэгг сиял от удовольствия. Еще бы! Столько народу. Зимой это редкость. Если погода ухудшится, почти все его клиенты завалятся спать.

149